Писать стихи, вязать грехи не сложно,
Не так уж сложно из слов бля создавать
Стихи, но сложно думать и гадать о том,
Что будет с нами лет хотя бы через двадцать пять

Что будет с нами через миг? Мы станем разные?
Я в этот миг возник? Я существую только может
Быть сей час? Когда Господь напишет и мой час?
Когда я навсегда умру? Наверно скажет Бог к Утру...

Точнее, о христьянстве. Ещё точнее, о вере в Господа, который нас создал и следит за каждой созданной душой.

ИМХО религия - это метафора. Идея религии верна, а вот священные тексты...
Диаметр обозримой Вселенной - примерно 45 миллиардов световых лет. Это из-за инфляции, раздувания пространства сразу после взрыва.
Диаметр вселенной, которую мы физически не можем обозреть, из-за скорости убегания, для неё превышающую световую, световых лет миллиардов триста...
Галактик там - триллионы. Звёзд и планет...
В общем, технически этот универсум создать можно. Даже в общем понятно как.
Но вот поверить, что это сделано только ради нас?
Господь просто пытался объяснить мир очень недалёким дикарям.
Поэтому христьянство - это метафора.
Всё может быть, и то, что мы одиноки в этом мире - тоже возможно.
Но маловероятно.
Что с точки зрения религиозного сознания только подтверждает существование Его и нашу избранность.

Мы - маленькие подобия Бога, нам сложно
Быть похожим на то, чего много, а много
Во Вселенной Бога, потому что Он создал её

Брат деда, 18 лет, в 1942-м пропал без вести на Южном фронте...

Война не начинается внезапно,
Она сначала движется вдали,
Ползёт она могучей тучей с запада,
И тонет крови капелькой в пыли,

Которая лежит себе на тракте,
Где через месяц будут вязнуть танки,
И ощущение вползающей опасности,
и все эти последние обманки:

Мол, пролетит над нами, пронесёт,
Её, пусть Зверя глотки нашей крови жаждут,
Нет, не допустит Бог, спасёт,
Пусть где-то удаляет свою жажду

Кровавый век в кровавый этот год.
А мы пока так мирны и беспечны,
И ночь, последняя перед войной,
Становится наверно бесконечной...

Но всё конечно, вечный мальчик мой.

Они в Бога не верят.

Ну я тоже не верю, но я хотя бы не отказываю ЕМУ в возможности быть?

Существование - это нслаждение, это очень прикольно - существовать. Просто время такая штука, что заставляет нас забывать удовольствие жизни. Пусть краткое, но сильное.
Да, старость - не радость, но в отличие от Будды мы можем вспоминать маму, первый клас, первый секс, вообще ощущение жизни. Первые малььдивы, певрый Крым, много чего.
Сосредоточенность на страдании - это от индюков.
Мы тоже страдаем, я вот прямо сейчас, но я не отрицаю очень хороших моментов в моей жизни.
И смерти я тоже не боюсь, поскольку либо Бог есть, либо смерть - лишь нирвана.

Лисья падают, в октябре так сложно быть листом,
Так сложно быть котом - потому что зима впереди,
так сложно быть ментом - потому что демократия
Впереди

У нас, в России, каждый день как год, у нас наверно
Всё вперёд считается, и Бог самоубийц за грешников
Считать не должен, мы кто? Змея без кожи? Или интеллигент
Без степени?

У нас в России каждый есть без пиджака, с наверно
Ватником, который нам практичнее, но без другого
Мудака, которым быть нам непривычно, пока мы
Жывы в этой вот юдоли скорби, и  болит нога

Америка давно живёт на отшибе от европейских бед. Можно сказать, с рождения. Это котёнок, выращенный в кота в лаборатории. В отсутствии конкуренции, нехватки еды и болезней.
Вся их демократия обеспечивается в сущности отсутствием сухопутной границы с Германией. А особое американское положение - положением за океаном.
Что будет после того, как оно прервётся? Никто не знает. Эта нация всегда жила в инкубаторе и если инкубатор кончится, может кончится и нация.
Ведь её никто не испытывал на сопромат. Поскольку заморские войны, как и войны гражданские таким испытанием не являются.

Я не знаю сложных законов кармы, сложных обрядов жрецов. Я даже не знаю все эти истины буддизма, потому что моя задача не уйти в нирвану, а отслеживать состояние весьма малого участва земной поверхности.
Тут надо уточнить - не просто участка, а значимого центра одной из земных цивилизаций.
Я - служебное существо, я рождаюсь и умираю не просто так, а по заданию. Задание же моё просто: отсмотреть и отчувствовать ситуацию, которая наблюдается на малой части земли, на малой части России, грубо говоря, в городе Москве.
Впервые я появился тут тогда, когда никакого города уж и не было. Был малый посёлок мотх друзей, которые не говорили  га славянских языках.
Помню реку, холмы, лес. Жизнь была однооюразна. Иногда к нам приосило чужаков. Один из них был болен...В общем, все умерли.
Второй случай был более полный. Что-то начало случаться. Некий граф решил сделать крепость на холме. Я работал вместе со всеми, поскольку отказать было нельзя.
Мы построили довольно большую крепость, сами жили под холмам и, ловили рыбу и сеяли рож. Я умер почти дожив до ста лет.